Андрей Олейник, глава агробизнеса «Базэл»: об агобизнесе, о земле, о ценах, о перспективах

в интервью РБК управляющий директор агробизнеса «Базэла», глава совета директоров холдинга «Кубань» Андрей Олейник
Андрей Олейник
Председатель совета директоров агрохолдинга «Кубань», управляющий директор агробизнеса «Базового Элемента» с 2010 года.
Родился 18 марта 1969 года в Волынской области Украины.
В 1994 году окончил Московский институт стали и сплавов по специальности «инженер электронной техники», спустя два года — Lavanium International Management Center (специальность — «менеджмент и маркетинг»).
С 1994 по 1999 год возглавлял отдел маркетинга компании «Союзконтракт», пока не ушел во внешнеэкономическое объединение «Продинторг» при Министерстве торговли, где проработал еще год зампредседателя объединения. В 2000–2009 годах занимал руководящие должности в компаниях «Агроинвест», «Сояспектр» и РАИНКО, масложировом комбинате «Ставропольский» и инвестиционно-промышленной корпорации «Группа ГУТА»
– Крупнейшие агрохолдинги часто имеют специализацию: например, «Мираторг» – это мясо, «Черкизово» – зерно и мясо… А у вас есть все направления – это оправданно?
– Да, мы очень долго объясняли это нашим китайским партнерам. С моей точки зрения, это верная стратегия. Начали развивать свиноводство – закупали корма, потом поняли, что надо делать свои – дешевле, у нас же есть земли. Вырастили свинью – отдали кому-то забивать, а зачем, если можно самим? Построили свой мясокомбинат. И «Мираторг», например, идет в эту же сторону.
– Каких китайских партнеров вы имеете в виду? Это в ходе объявленного правительством «разворота на восток» у вас появились партнеры?
– Нет (смеется). Мы же глупые, мы колхозники, не гонимся за модными тенденциями и политическими веяниями, работаем там, где нам выгодно. Это компании и фонды. Мы ведем переговоры с 2013 года, просто сейчас этот вопрос стал еще актуальнее.
– Выручка у вас за 2014 год – около 7 млрд руб., на вашем сайте написано, что вы входите в топ-20 агрохолдингов в России. На какой рейтинг вы ориентируетесь? Если смотреть список крупнейших частных компаний журнала Forbes, то тройка лидеров в пищевом бизнесе по итогам 2013-го – это калининградская группа «Содружество» Натальи и Александра Луценко, «Мираторг» и «Черкизово», причем у лидера выручка составляет 87 млрд руб. в год.
– Мы не относим «Содружество» к сельхозпроизводителям, они являются переработчиками сои и производителями кормовых соевых продуктов. Для нас сельхозпроизводитель – это тот, у кого имеется цикл от выращивания до какого-то уровня переработки, выращивания и продажи биржевой продукции.
– Тогда вы в одном ряду с кем?
– «Мираторг», «Черкизово», «Русагро». Возможно, «Юг Руси».
– Хорошо, выручка «Мираторга» примерно в восемь раз больше вашей. Будете догонять?
– Целевые показатели не такие. Нет цели стать самыми большими, например по площади обрабатываемых земель. Можно набрать кучу земли и быть в дичайших минусах. Вспомните: 2012 год, Black Earth Farming – 500 тыс. га в управлении и многомиллионные убытки. Соответственно, у нас цель – это эффективность, которую мы измеряем прибылью на 1 га. Зависит от культуры, но мы ориентируемся на прибыль от 25 тыс. руб. на 1 га в год. В среднем по рынку получается 15–17 тыс. руб., у нас выше.
– По поводу направлений бизнеса – значит, если их количество изменится, то только в большую сторону?
– Скорее всего, увеличится площадь земли в собственности. – У вас есть данные, какая доля сельхозземель в России находится в частной собственности? – Все оперируют цифрами советских времен – 120 млн га пахотных земель, из них в обработке – 90 млн га. Мы смотрим по интересующим нас регионам и берем данные у региональных Минсельхозов. Я, на самом деле, думаю, что 80–90 млн га в обработке – это корректно. Сколько из них в собственности? Предположу, что меньше половины.
– Крупный землевладелец – это от 100 тыс. га?
Крупнейшие владельцы сельскохозяйственных земель
в России в 2014 году

– Да, у нас сейчас в обработке 94 тыс. га: в собственности – порядка 60 тыс. га, остальное арендуем.
«По данным Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии, по состоянию на 1 января 2013 года общая площадь сельскохозяйственных угодий в России составила 196,16 млн га, из них площадь пашни – 115,12 млн га, залежи – 4,4 млн га».
– Тяжело купить землю в России?
– Смотря в каком регионе. В Краснодаре – да. Как таковых паевых земель, появившихся в 90-е, почти не осталось. Тогда вся земля, принадлежавшая сельхозпредприятиям, была поделена по количеству работников и роздана им, как пресловутые ваучеры. Если у кого-то и остались такие паи, то люди их неохотно продают, понимая, что лучше сдать в аренду. Почти все земли уже консолидированы, в крайнем случае – хочешь купить землю, придется купить предприятие. В других регионах, например в Мордовии, бери – не хочу.
– В каких регионах рентабельно заниматься сельским хозяйством?
– Надо понять, каким именно хозяйством: если речь о пшенице, то это Краснодарский край, Ростовская область, Ставрополь. Если производство молока – то во многих регионах, включая центральную часть страны, всюду, где растет трава. Если свиноводство – наверное, Краснодарский край и центральный регион.
«В сельском хозяйстве много мифов»
– Наши рестораторы говорят, что невозможно получить в России такой же стейк, какой привозят из Аргентины, например, просто потому что климат разный…
– Я с этим не соглашусь, у нас в сельском хозяйстве довольно много мифов и спекуляций. Да возможно в России получать говядину не хуже бразильской, есть две технологии – интенсивная, когда ты откармливаешь животное на специальной площадке, и экстенсивная, когда коровы пасутся на открытом пастбище. Понятно, что у нас часто требуется интенсивная технология, все зависит от специальных знаний и менеджмента. Про свинину тоже говорили, что невозможно растить в России, но растим, обеспечиваем себя.
– Сколько стоит в Краснодарском крае гектар земли сельхозназначения?
– В зависимости от расположения, от качества, от вида собственности – от 50 до 120 тыс. руб. Для сравнения, в Мордовии – 3–7 тыс. руб. за гектар, в Центральном регионе – 12 тыс. руб. Хорошие земли уже кому-то принадлежат, а те, что свободны – никому не нужны.
– Вы говорили, что при эффективном использовании можно получать 25 тыс. руб. с 1 га в год, то есть можно окупить вложения – пусть даже по верхней планке в 120 тыс. руб. – за 5-6 лет?
– Не совсем. Купив хорошую землю, в среднем еще в оборудование, энергоснаряжение земли нужно потратить еще €1,5 тыс. на 1 га. Соответственно, к 120 тыс. нужно добавить еще примерно 100 тыс. руб. – вот и 10 лет окупаемости. Отличный бизнес (смеется).
– Но ведь для сельхозпроизводителей существуют всевозможные преференции – субсидии, госпрограммы?
– Субсидии – это компенсация процентной ставки по инвестиционным кредитам и кредитам на ведение весенних полевых работ. До недавнего времени речь шла о компенсации ставки в размере 2/3 и даже 100% ставки рефинансирования, то есть 8,25%. Сейчас говорят о том, что будут компенсировать 14,68%. Новая ставка будет действовать только в отношении новых кредитов.
Еще есть погектарная компенсация – примерно по 200 руб. на 1 га. Есть субсидии на молоко: если до кризиса выплачивалась только по молоку высшего сорта, то теперь – вне зависимости от сортности. Для решения социального вопроса – это хорошо, но для развития отрасли плохо. Зачем модернизировать производство, если деньги все равно идут?
С субсидиями есть еще один большой вопрос – если я подал документы на субсидии в феврале, а получил их в ноябре, это приятно, но предприятие поменьше может до ноября и не дожить. Для меня остается загадкой: в центральной части страны субсидии выплачивают в течение нескольких дней – 20 февраля я заплатил по кредиту в банке, 21-го подал документы в местное отделение Минсельхоза на получение субсидий, 25-го – получил деньги. В Краснодаре же лаг между подачей документов и получением субсидий составляет 2-3 месяца, есть регионы, где 3–6 месяцев. У нас субсидии состоят из двух частей – федеральной и региональной, так вот, региональная выплачивается лишь после поступления первой части.
– То есть субсидии на развитие, а есть дотации – что бы ты ни производил, все равно можешь на эти деньги рассчитывать?
– Совершенно верно.
«Конъюнктура позволяет? Не соглашусь»
– Что будет с вашей инвестпрограммой в 2015 году?
– Уменьшим. Планировали на уровне 2,8–3 млрд руб., а теперь будет примерно 1,4 млрд руб., то есть вдвое меньше. Мы оставляем только те проекты, которые не можем остановить – например, оборудование оплачено. Или если проект напрямую влияет на эффективность, на урожайность…
– Почему? Ведь антисанкции должны были помочь расширению отечественных производителей?
– А где взять деньги? Банковские инвестиционные ставки – около 32–35% годовых! В сельском хозяйстве любой проект реально начинает окупаться после пяти лет, быстрее не бывает. Обещания завалить страну собственными продуктами не имеют ничего общего с реальностью, это просто невозможно! Дерево посади – через три года начинает плодоносить маленькими невкусными плодами, нужно еще пару лет, чтобы получить нормальные яблоки. Не нужно питать иллюзий…
Вы говорите, что конъюнктура позволяет, – тоже не соглашусь: те же семена на 80% импортируются, цена на минудобрения привязана к валюте, у всех импортная техника, к ней нужны соответствующие детали. В середине прошлого года мы покупали фильтр на молочную ферму за 1 тыс. руб., сейчас – за 12 тыс.!
Мы в ноябре-декабре успели закупить минудобрения и средства защиты растений еще по старой цене, теперь условия ухудшились. Раньше мы контрактовали удобрения в феврале, платили 10–30%, а окончательно расплачивались после уборки урожая. В 2014-м мы были вынуждены в декабре заплатить сразу 100%. Если раньше многие вещи мы продавали по предоплате, то теперь переработчики приходят и просят отсрочки платежа, которую мы не можем дать, потому что не понимаем, заплатит этот контрагент через месяц или будет банкротиться.
Рентабельность падает. По EBITDA по итогам 2014 года оказалось 28%, в плане было 29%; теперь план на 2015-й – 25%. По валовой прибыли 2014 год окончили с 43%, прогноз на 15-й – 39%. Опять же, нас нельзя равнять на весь рынок. Показатели агрохолдинга – не показатели рынка, который значительно хуже.
– Что будет с ценами на продовольствие?
– Будут расти. Надо четко понимать: весенне-полевые работы 2015 года и посевная будут минимум на 40% дороже, чем в 2014 году. Выросло все: удобрения – на 20% до Нового года и на 20% после, корма – на 50%, подорожали семена, средства защиты растений… Думаю, заморозка цен на минудобрения, о которой говорят в Минсельхозе, уже не поможет. Плюс немаловажный фактор – погода. По Ростову, Ставрополю и Волгограду состояние озимых просто аховое.
– Вы считаете близким к реальности прогноз Минсельхоза, что мы можем потерять порядка 20% озимых?
– Да. Кроме того, примерно 25% хозяйств не проведут весеннюю подкормку, потому что это слишком дорого. И в сезон урожая они соберут мусор.
– Ну, вот экспортные пошлины на зерно ввели, чтобы меньше вывозили…
– В прошлом году мы экспортировали примерно 60% того, что произвели. И пока рынок такой, что мы продолжим экспорт.

Зерновой портал Центрального Черноземья